Узнать ее проще, чем сделать шаг: походка, словно она научилась ходить дня два назад; длинные и светлые до белизны волосы собраны в туго затянутый хвост; глаза рассмотреть трудно, да и лучше этого не делать; телодвижения угловаты и порывисты; платье режущего глаз черного цвета с рандомного размера пятнами, разбросанными по наряду в хаотичном порядке, но разбросанными настолько удачно, что за пятна принять их сложно; тонкие длинные руки, значит частенько упражняется с кинжалами; и каждый знает ее под разными именами - для своих это Фарготта, совсем своих просто Фран, для субъектов в фуражке нескланющаяся кличка Рандом.
Каждый уличный преступник знает, к кому надо обращаться, чтобы попасть в метро или подземелье, и, что немаловажно, выбраться оттуда. Действительно, вряд ли найдется человек, знающий подземье лучше Фран. Она оттого и щурится солнечным днем и ходит словно правнучка знаменитой Бабы Яги. Фран может с закрытыми глазами перечислить все секреты и фишки подземелья. Кроме того, есть общеизвестный факт - искать ее либо надо на крышах, либо понадеяться на счастливую случайность. Есть так же один нюанс: та часть метро, где располагаются экскаваторы, платформы и т.п. Фран совершенно не интересует, только подземелье. Темная, мрачная, прохладная и одинокая подземка - вот что ее успокаивает и приводит в равновесие, ни в коем случае не беспокойное испачканное множеством народу метро. Крыши посещает редко, но все же посещает, оглядеть, так сказать, владения и поискать новые люки.
Среди «соратников» Фран неформальный посредник, который как бы есть, но его как бы нет. К тому же есть некоторые, кто обращается к ней с просьбой или вопросом, но помощь она оказывает в случае личной выгоды. Шайка шайкой, а каждый здесь отвечает за себя сам. Есть круг людей, которых Фран не выносит, и первые среди них - французы. Пускай субъективно, но даже если она застрянет в люке на проезжей части, а рядом будет только один единственный француз, она предпочтет растечься кровавой лужей по асфальту. И эту ненависть невозможно обосновать, просто не выносит всего, что связано с Францией. Она бы сбежала, да дорожка здесь уже накатана, начинать же все с чистого листа - а то ей заняться нечем. К тому же есть тут одно светлое пятно... И хотя по происхождению он француз, но ему это простительно.
Те, кто пытались втереться потратили время впустую, лесть Фран поглощает без соли в огромных количествах, быстро переваривая ее. Добиться чего-либо с этой помощью сложновато, но есть другой вариант: понаводите справки у товарищей преступников и прозвучит ключевой слово  «аквамарин». Никому не надо объяснять, что акву надо дарить? Прекрасно.
Прошлым Фран не интересовались и она не спешила его рассказывать. Известны его обрывки только самым по ее мнению надежным людям. Хотя не догадаться о происхождении невозможно, ибо Швейцария тут чувствуется за версту. Об Англии догадаться сложно, но стоит послушать акцент и ее отнюдь не блестящий, хотя терпимый, Французский, как все встает на свои места. Манер в ней практически не осталось, ибо проявляются они крайне редко. А проявляться должны были, и не потому, что родилась Фран в других кругах (если честно, роли не играет вообще), а потому, что большую часть своей жизни она провела в институте для благородных девиц. Во Франции это среднестатистическая «девчачья армия» (кстати, самой популярной своими институтами является Швейцария, разве не символично?). Полиция выяснить, что это был за институт так и не смогла, известна только часть названия «Virgo»  и то потому, что Фран в спешке выпалила эти пять букв, а некая заботливая пчелка отнесла это другой пчелке и так в конце концов эту нитку обрезала полиция.
Фран - определенно из ряда снайперов. Метать что-то излюбленное ее занятие, причем лучше это делать с крыш домов. Имеет привычку восхитительно пропускать мимо ушей все, но самое важное запоминает цепко, как факты. А вот цифры даются с трудом, поэтому на люках в метро она запоминает порядок букв, а не номер.
Вообще в большинстве своем в характере Фран виновно метро: проводя там порой и день и два безвылазно она настолько привыкла к одиночеству и длительному молчанию, что неуютно чувствует себя в чьей-либо компании. Начинает хмуриться и раздраженно поглядывать на собеседника, если тот несет много чуши не по делу. Действует всегда резко, сбалансированно, не задумываясь и полагаясь на рефлексы, ведь когда идешь по тоннелю и слышишь звуки поезда, думать некогда. Кроме того, отличается сдержанностью, ибо психически нездоровые личности в подземелье протянут недолго (причем покинут сей мир еще до того, как нагонит поезд).
Тем не менее, сидящая на лавочке Фран и созерцающая клумбы - это нонсенс. Когда ей нечем заняться, то начинается беспокойство - руки всегда что-то теребят в нетерпеливом ожидании какого-нибудь задания.
Наглостью никогда не владела, но нахальство, если кто-то словно кость в горле, выплевывается как новенькая газировка, которую взболтали перед открытием.
На вопрос «сколько лет» Фран молчит минуту-две, с нарастающей небрежностью в глазах смотря на задавшего этот вопрос. После резко разворачивается и уходит - типичная привычка, хотя возраст ее находится на самой лучшей стадии - 17 лет, и скрывать его уже преступление. О дате своего дня рождения аналогично умалчивает, но уже из упрямства, ограничиваясь одним словом - «стрелец», весьма удачный знак зодиака.

... Темно и холодно, пахнет смазкой и чем дальше, тем сильнее этот запах перебивается еще одним, сырым и необъяснимо приятным. Тишина, как в морге. Вдруг тишину грубо нарушает четкий, размеренный с равным интервалом стук каблуков и уверенный голос, приглушенно читающий строки стихотворения Эдгара Аллана По:
« “Though the crest be shorn and shaven, thou,”  I said,  “art sure no craven,
Ghastly grim and ancient Raven wandering from the Nightly shore -
Tell me what thy lordly name is on the Night's Plutonian shore!”
     Quoth the Raven, “Nevermore.” »